Великий писатель торговал апельсинами в Петровском парке

Петровский парк долгое время был средоточием светской жизни Москвы, поэтому историй и легенд о нем сохранилось немало. Одна из них связана с кругом, который и по настоящее время располагается посередине парка. Здесь встречаются шесть парковых аллей.

Сейчас на этом кругу вы сможете найти станцию городского велопроката, а прежде на нем стояли лавочки для отдыха гуляющей публики.

Так было и в начале мая 1883 года, когда четверо молодых людей – пятого попутчика они потеряли почти сразу — все самого студенческого вида, вышли из Москвы и направились в Петровскую академию (сейчас это знаменитая Тимирязевка). Путь их лежал через Петровский парк, и как раз на кругу путешественники присели на лавочку, чтобы перекусить.

Там и нашёл их разносчик апельсинов – напомним, Петровский парк был местом для вполне респектабельной публики. Один из студентов, спросив, сколько стоят все апельсины, купил их не то, что не торгуясь, но даже переплатив. На удивленный вопрос разносчика он ответил, что сам бывший лавочник, и вдруг захотелось вспомнить былое и немного поторговать. Разносчик посмотрел, как студент торгует себе в убыток, и, заподозрив неладное, поспешил позвать полицию. Тем временем студенты поели, бывший лавочник расторговался, и компания совсем уже было собиралась продолжить путь, но тут подоспели городовые и препроводили их в участок.

В участке при проверке документов и выяснилось, что в сети бдительных полицейских угодили студенты Училища живописи, ваяния и зодчества Константин Коровин, Исаак Левитан и Николай Чехов, а бывший лавочник представился как Антоша Чехонте. К счастью, квартальный надзиратель оказался большим поклонником фельетонов Чехонте, и, после непродолжительного разбирательства компания переместилась в гости к любящему литературу блюстителю порядка, где были уже и самовар, и водка и другие воспетые Гиляровским радости московской жизни. О том, дошли ли будущие титаны искусства до Петровской академии, легенда умалчивает.  

Что примечательно, в конце жизни Антон Павлович вспоминал о своём лавочном детстве без тени приязни. Но, возможно, в молодости у него были иные воспоминания о той поре.